Ничего не изменилось с тех пор, как меня поцеловал Сергей Есенин. А жаль.
Когда я опускаюсь по засранной стенке туалетной кабинки, зажав рот рукой и заткнув нос салфеткой, во мне нет ничего красивого, кроме пары мыслей на французском языке.

А теперь, наверное, нужно нормально написать, что происходит в моей жизни, что прекрасна, как я. В целом все хорошо, если не брать в учет то, что с работой и учебой у меня не остается ничего, кроме учебы и работы. Почти. В перерывах мы шутим и смеемся, но никогда ничего серьезного.