Когда от записи до записи проходит чуть меньше года, сложно писать про вчерашние ночные крики и завтрашнее тусклое утро.
Я знаю, что в человеческом характере есть такие основы, которые ничто не поменяет, потому наш приговор останется, даже если никто не возьмется его озвучить. И если когда-нибудь надоест блевать глубиной, будет ли стыдно рассказать разом все, что ты о себе узнал? Получится признать, что ты так ничего и не сделал с собою, со мною? Честно сказать, я и не знаю, что может быть дальше этого, а точнее, сможет ли дальше этого что-то быть.